Пролог | Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5
Оценивая его пребывание в лагере, думаю , что ему, в сущности, повезло, сначала он попал на общие работы, то есть на лесоповал, где он, будучи физически слабым человеком «пропал бы не за грош», как пишет о нём А.И.Солженицын в Архипелаге, но «ему благоволит врач». Этот врач Николай Иванович Зубов устроил его в лагерную больницу медстатистиком, он же, впоследствии, познакомил его с другим своим другом по ссылке в Казахстане – А.И.Солженицыным. Эта должность сделала пребывание в лагере более или менее сносным. Там в лагерной больничке образовалась даже небольшая компания друзей и единомышленников в которую кроме А.И. входили Н.И.Зубов, П.В.Ключевский, О.И.Абаза и эмигрантский поэт В.Е.Гущик. По вечерам после работы они собирались своей компанией и даже играли в «буриме» писали шутливые стишки на заданные рифмы. Но об этой истории, с приложением тетрадочки со стихами я напишу в специальной статье. Стоит добавить, что Владимир Ефимович Гущик умер в лагере, а остальные вышли на свободу. С П.В.Ключевским и Н.И.Зубовым А.И. поддерживал связь до самой их смерти, у меня хранятся их письма к нему. Ольга Ивановна Абаза после выхода на свободу прожила недолго, но Аристид общался с ней до её смерти, посещал её в больнице и помогал её детям. Сейчас лагерная тетрадочка со стихами хранится в семье Абаза.
В лагере Аристид время от времени получал посылки от своих родственников – сестры Р.И.Доватур и двоюродного брата А.Н.Дейч, а также от своего друга Я.М.Боровского, кроме вещей материальных они посылали книги, столь необходимые, чтобы не забыть специальность. Меня всегда удивляло, как он, пройдя через столько испытаний не утратил профессии. Я как то спросила его об этом, он мне сказал, что каждый день повторял по памяти спряжения латинских и греческих глаголов, кое-что из грамматики, а также латинские и греческие тексты.
В 1947 году он выходит из лагеря с запретом жить в крупных университетских центрах, запрет иезуитский. Что делать в глухой провинции филологу- классику?. А.И. поселяется в Луге , снимает чердак (неотапливаемый) в доме рабочего, обремененного большой семьёй. Иногда наезжает в Ленинград , где друзья достают ему переводы с латинского, греческого, французского. Аристид всегда благодарностью вспоминал этих людей, это уже упомянутые сестра и двоюродный брат, Я.М.Боровский, академик В.В.Струве, Д.А.Ольдерогге. Д.П.Каллистов. В это время он принимает участие в издании полного собрания сочинения трудов Ломоносова, переводит трактат средневекового ученого Гильберта «О магните», письма Вольтера к Екатерине 1, параллельно готовит свою кандидатскую диссертацию о Геродоте, которую и защищает в 1952 году. В сущности это уже второй вариант диссертации, первый – подготовленный ещё в 30-е годы пропал, вероятно, в архивах НКВД. В Луге его время от времени посещают родственники и друзья. В один из таких приездов, как вспоминает моя бабушка, она «в приливе вдохновения пишет письмо с просьбой о реабилитации» (это уже 1955 год) Аристиду письмо понравилось и , хотя он не надеялся на благоприятный ответ, так как уже посылал подобные письма, он все же подписывает его и посылает по известному адресу. В стране началась «оттепель» и о чудо, через несколько месяцев приходит постановление о снятии обвинения и полной реабилитации. А.И даже удаётся вернуться в свою собственную комнату, в ней до этого времени проживал с семьёй его двоюродный брат- астроном А.Н.Дейч, который как раз в это время получил квартиру в Пулковской обсерватории.
С этого момента начинается самый плодотворный и счастливый период в жизни А.И., он преподает в Ленинградском университете, защищает докторскую диссертацию об Аристотеле и получает университетскую премию за монографию о нём. Одна за другой выходят его книги и статьи. Именно этот период помнят его многочисленные ученики, которых он любил и не мыслил себе жизнь без педагогической деятельности. Но и ученики, в общем, платят ему такой же любовью. Во многих воспоминания о нём я нахожу строчки о его бескорыстии и даже бессеребреничестве. И это правда, он покупает своим ученикам книги, водит их в театры, да и просто даёт им деньги, и не только им, многие пользуются его добротой, достаточно сказать , что большую часть своей университетской премии он просто раздарил всем кто просил. Помню один эпизод, как то застала у него в комнате ражего детину, спящего на старом продавленном диване, от детины разило перегаром и он был совершенно не похож на рафинированных Аристидовских учеников, когда мы с Аристидом вошли в комнату ( а надо сказать, что комната А.И. практически не запиралась, ключ лежал в столе в кухне и открыть её мог любой) детина проснулся , получил от Аристида 25 рублей – сумма по тем временам значительная, и исчез. Я была в совершенном шоке и спросила кто это? Аристид поведал мне, что это сын хозяев его лужской комнаты. «Дядя Аристид, а почему вы ему даёте деньги-, с максимализмом юности возмутилась я; на что А.И. мне ответил : « Знаешь, когда я жил у них в Луге, у меня иногда не было денег заплатить за комнату (неотапливаемый чердак) и они мне никогда не напоминали об этом, и у них всегда находилась для меня тарелка супа.» Для меня это был хороший урок на всю жизнь, никогда не считать деньги в чужих карманах, но в то же время в этот момент я поклялась себе, что никогда не буду просить деньги у Аристида и, несмотря на то, что в моей студенческой юности были периоды, когда я жила на 50 копеек в день, клятву данную самой себе я выполнила и денег у Аристида никогда не просила.
Многие считали Аристида чудаком, не от мира сего и так далее. Об этом где-то упоминает Сергей Довлатов, назвавший Аристида «главным марсианином» У него, например, никогда не было не только телевизора или холодильника, но даже радио, хотя в те времена радиоточка была в любой комнате, даже в коммуналках. Как –то я спросила А.И. почему он не купит себе радио. «А зачем?»- спросил он; -ну чтобы знать, что в мире делается- сказала я. «Если начнётся война или придут меня арестовать , об этом я узнаю и без радио, а всё остальное меня не интересует.» При этом его политические оценки были, на удивление , верны и прозорливы, ещё в середине 70-х годов, в разговоре со мной он предсказал падение советского строя и распад империи, при этом он считал это катастрофическим, но неизбежным финалом, я , разумеется , ему не поверила (вся моя жизнь прошла при этом строе, мне он казался незыблемым) и скептически спросила: «И когда же это случиться? - «Исторически, такие системы не могут существовать более 100 лет»- ответил Аристид и добавил – «Но я, слава богу, до этого не доживу.» Когда всё это началось я каждый день вспоминала слова А.И., вспоминаю их и сейчас.
Я уже писала о том, что Аристид вырос в многязычной семье, французский, румынский и польский были знакомы с детства, к ним прибавились немецкий и английский , потом , естественно древнегреческий и латинский, которые А.И. начал учить в гимназии и которые стали его специальностью. Учась в университете он немного занимался древнеегипетским и уже в зрелые годы изучил итальянский, испанский и португальский. Когда я начала учить французский он дал мне прекрасный совет: «Выучить иностранный язык очень легко, нужно просто первые два года заниматься им два часа каждый день без праздников и выходных». Рекомендую всем, кто хочет выучить иностранный язык , воспользоваться этим советом, по собственному опыту знаю, что это действует. Недавно прочитала в интернете, что А.И. в конце жизни забыл румынский язык, это абсолютная чушь, я сама в 70 годы присутствовала при его разговоре с румыном Козаку, который приехал в Ленинградский университет на стажировку, общались они на румынском совершенно свободно. В библиотеке А.И. было много румынских книг, которые после его смерти мы передали на кафедру румынской филологии ЛГУ.
Сейчас, когда мне уже достаточно много лет, я понимаю, что на заре жизни мне посчастливилось общаться с такими незаурядными людьми Как Аристид, моя бабушка Раиса Ивановна Доватур, мой дед Авак Григорьевич Тер-Авакян , начинавший ещё в позапрошлом веке земским врачом, астроном - А.Н Дейч, все они родившиеся, по выражению любимого поэта Аристида в «ненадёжные годы» конца 19 века и получившие по полной программе века двадцатого, были людьми несгибаемой душевной стойкости, верности своему призванию, неизменно благожелательны с друзьями и просто знакомыми. Были они люди неординарными и встречу и общение с ними можно считать подарком судьбы.