Пролог | Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5
В своих воспоминаниях я не придерживаюсь строгой хронологии, но тем не менее вернемся к 21 году, когда вся семья переехала в Ленинград, переезд этот был связан с трагическим событием, гибелью младшего брата Всеволода, которая произвела ужасное впечатление на А.И. и мою бабушку, младшего брата все любили. Всю жизнь А.И. избегал говорить на эту тему. В Ленинграде семья сначала поселилась в доме на Театральной площади, а потом в квартире в Демидовом переулке (сейчас переулок Гривцова д.8) где А.И. прожил практически всю жизнь, за исключением годов проведенных в заключении и в ссылке, в этой же квартире он умер. Думаю, его студенты не раз вспоминали его комнату с двумя большими окнами, в которой кроме солдатской койки, старого дивана и письменного стола всё остальное пространство занимали книги. Несмотря на кажущийся хаос, Аристид прекрасно знал, где находится та или иная книга. Кстати, все книги, необходимые для работы, были расставлены в строгом порядке в трех книжных шкафах , а вот художественная литература была менее упорядочена и занимала менее привилегированное положение на шкафах или под столом. Тем не менее любимые книги были всегда под рукой.
Помню, как Аристид привычным жестом извлекал из под письменного стола первое издание «Камня» Мандельштама и читал, чуть посмеиваясь : «Кинематограф» или «Поедем в Царское село». Он и бабушка вообще любили и хорошо знали русскую поэзию. Помню когда мы вместе отдыхали летом 64-66 годов их любимым развлечением было читать отрывки из стихов. Тогда я впервые услышала стихи М.Кузьмина, Н.Гумилёва – поэтов , в то время, совершенно неизвестных и недоступных. Для моей матери он на память записал поэму Гумилёва «Капитаны», я помню, как случайно обнаружила эти листки без имени автора в бумагах матери и была покорена экзотической красотой неизвестных мне стихов. Тогда же я услышала как Аристид цитировал стихи, своего друга К.Вагинова «Эллинисты», посвященные группе АБДЕМ.
Кстати, в современных изданиях при перепечатывании этих стихов вкралась ошибка, сейчас, почему то, пишут «На тонких ножках голова , на тонких щечках синева», я же прекрасно помню, что Аристид цитировал «На тонких ножках голова, на бледных щечках синева». Интересно, что и бабушка и Аристид, высого оценивали раннего Маяковского, Аристид, даже как то спросил у меня, что я больше всего люблю из Маяковского, и когда я сказала, что «Облако в штанах» он мне заметил, а я «150 миллионов», эту книгу я потом обнаружила в его библиотеке.
В 1922 году после окончания университета работа и преподавание в различных учреждениях, из которых он всегда с большим удовольствием вспоминал работу в Публичной библиотеке. Знакомство с М.Лозинским, Л.Д.Блок – вдовой поэта, воспоминания об этом периоде можно услышать в беседах с ним, выложенных на этом сайте. К этим же годам относится сотрудничество с группой АБДЕМ и переводы древнегреческих авторов, а также дружба с Константином Вагиновым, М.В.Юдиной, знакомство с П. Бахтиным, М. Кузьминым, ОБЕРИУТами. Зная общительность Аристида думаю, что круг знакомств его в это время был чрезвычайно широк. Помню, что как то, будучи студенткой, зашла к Аристиду с книгой Ефремова «Таис Афинская», он заинтересовался, тем что я читаю , открыл книгу, увидел фотографию автора , улыбнулся и сказал «А, Заика!» Я спросила у него, что значит «заика»? «А он немного заикался и мы в нашей компании звали его «заика» – ответил Аристид. Потом он спросил у меня про Ефремова, с интересом и одобрением выслушал , что он был крупным ученым-палеонтологом ( я в то время училась в Горном институте, в котором, когда то преподавал И.А.Ефремов), научно-фантастических романов Ефремова А.И., разумеется не читал, но в молодости, оказывается, был с ним знаком. В юности переживая увлечение поэзией Ахматовой я как то спросила Аристида, был ли он с ней знаком, и получила ответ: «Мы никогда не были близкими приятелями, но нас принимали в одних домах». Для меня это прозвучало так, как если бы кто то сказал, что его принимали в одних домах с Пушкиным. Потом он рассказал, что несколько раз по просьбе Анны Андреевны отправлял из Луги, где он в то время жил в ссылке, посылки Льву Николаевичу Гумилёву в лагерь. Читала в каких-то воспоминаниях, что от матери Гумилёву посылки приходили редко, а вот , по словам Аристида, у неё просто не принимали посылки в лагерь в почтовых отделениях Ленинграда. То есть от бывшего лагерника лагернику настоящему – пожалуйста, а от великого русского поэта сыну- ни в коем случае. Эту историю Аристид рассказывал мне году в 78, представляете моё удивление, когда подтверждение его слов я обнаружила при публикации писем Ахматовой к сыну в приложении к статье Александра Панченко «Ты выдумал меня …» в письме от 19 ноября 1954 года Ахматова пишет сыну: «Посылку тебе не приняли в Павловске, и Аристид был так добр, что отправил ее из Луги 16 ноября.»
Как я уже писала в 1937 году А.И. Был арестован в Саратове за «контреволюционную деятельность» и 10 лет провёл сначала в тюрьме, а потом в Унжлаге на станции Сухобезводное. Его воспоминания об этом периоде можно послушать (и прочитать расшифровку) на этом же сайте. О своём аресте и заключении А.И. как то сказал мне: « В общем то «они» правильно меня арестовали, я никогда ничего не делал против «их» власти, но внутренне я всегда был против.» По натуре он был фаталист и , мне кажется, верил в предопределение судьбы. Во всяком случае , он считал, что арест и лагерь спасли его от смерти в блокадном Ленинграде, в блокаду погибли его друзья член АБДЕМ Болдырев, семитолог Борисов, думаю и многие другие. Он сам мне как то сказал, что умер бы в первые же месяцы блокады, «Такие как я, умирали первыми» – эту его фразу я помню очень хорошо. Кроме того, хорошо зная историю Франции времен революции, он считал террор неизбежным следствием всех революционных потрясений. Моя бабушка вспоминала, что когда случилась февральская революция «все мы очень радовались, лишь один Аристид был мрачен. Вы зря радуетесь- сказал он нам,- ничего хорошего нас не ждёт». Как то раз он сказал мне: «Как русский историк я горжусь тем , что разделил судьбу своей страны в сложный исторический период.» -все кто его знал, знают, что он всегда был чужд всякого пафоса, тем дороже эти слова, они перекликаются с ахматовским «Я была тогда с моим народом, там где мой народ , к несчастью, был»