Воспоминания Р.И. Доватур о брате Аристиде. Часть 3

Р.И. Доватур «Воспоминания о моём брате  Аристиде Ивановиче Доватур»
Часть 3. (примечания курсивом – И.М. Остроумова)

В 1921 году Н.О. Дейч назначили начальником военно-хозяйственной Академии в Ленинграде, куда он забрал с собой Александра и Всеволода, поскольку жить им пришлось в одной комнате. Александр стал студентом пятого курса физико-математического факультета ЛГУ, а Всеволод поступил в Технологический институт.  Через год Александр приехал в  Саратов, чтобы забрать нас всех в Ленинград. Достать товарный вагон, чтобы перевезти вещи было нелегко и мы задержались на неделю, как вдруг получили ужасную весть, что Всеволод покончил жизнь самоубийством. Нас  как громом поразило, но причины этого поступка так до конца и не прояснились.  Всеволод – болезненно самолюбивый, переутомленный от занятий , (он по собственной инициативе сдавал экзамены за два семестра) после ссоры с вздорным и наглым соседом по квартире бросился под поезд в нескольких километрах от вокзала.  Помню, что Аристид избегал всяких разговоров по поводу смерти нашего брата. Он очень переживал эту потерю, но старался заглушить горе работой и не растравлять рану.  Через  много лет, когда я как то завела разговор на эту тему, он отвечал односложно и сразу перевёл разговор на другое.

В Ленинграде Аристида сразу оценили , его новый руководитель – профессор Жебелёв, профессор И.И.Толстой,  Софья Венедиктовна Меликова-Толстая и он успешно продвигался вперед.
Сначала мы жили в небольшой квартире на  в доме, выходящем на Театральную площадь, окна квартиры были напротив Мариинского театра, мы следили из окна, когда заканчивалось первое действие оперы и в антракте бежали к театру и входили в зал без билетов, так мы пересмотрели почти все оперы и балеты классического репертуара, правда, начиная со второго действия.  Потом вся семья  (Дейчи и Доватуры) поселилась в квартире в Демидовом переулке( *9 В эту квартиру, а точнее в комнату А.И. вернулся после лагеря и ссылки и в ней же он умер)

В Ленинграде Аристид близко сошелся с молодыми учеными своей специальности – Александром Болдыревым, Андреем Егуновом , Эмилем  Визелем и Андреем  Миханковым, сыгравшем , впоследствии,  такую трагическую роль в судьбе своих товарищей.  Вместе они занимались переводами греческих романов , стараясь сохранить их своеобразие и художественные достоинства.  Ими был переведен роман Гелиодора «Эфиопика» и роман Ахила Татия, не помню название. Эти романы издавались в Ленинграде под псевдонимом А.Б.Д.Е.М.   (Псевдоним образован первой буквой имен всех авторов , имена всех начинались на А и первыми буквами их фамилий по алфавиту) . Кроме того Аристид продолжал сотрудничество с ЛГУ и работал в Ленинградской Публичной библиотеке, как библиограф.  В это же время, он познакомился с поэтом Константином Вагиновым , который часто приходил на заседания их кружка. Он посвятил им стихотворение «Эллинисты»,  строчки из которого  Аристид  с юмором цитировал:  «На тонких ножках голова, на бледных щечках синева.»  *)

В 1926 году мы все разъехались. Н.О.Дейч с  тётей Лукрецией переехали на жительство в Москву, где дядя занял ответственный пост в СТО (Совет труда и обороны) ,  я , после окончания Медицинского института уехала по распределению на Кавказ, вышла замуж и там осталась до настоящего времени (дневники Р.И.Доватур написаны в 1986 году).  Живя далеко друг от друга мы никогда не теряли связи, постоянно переписывались. Аристид, неоднократно приезжал к нам летом в Эчмиадзин, потом Степанаван и Ереван, а я бывала в Ленинграде на курсах усовершенствования врачей по 3 месяца в 1929 и 1933 годах, мама переехала ко мне в 1928 году, после рождения моей дочери (Зара Доватур) и Аристид остался в Ленинграде один, правда они часто виделись с Александром, который работал в Пулковской обсерватории и преподавал , по совместительству, в военно-морском училище.Аристид продолжал работать по своей специальности.

В 1935 году он стал жертвой, так называемой, «чистки» в Ленинграде без права проживания в пяти самых больших городах. Он выбрал город Саратов, где смог вернуться ассистентом на кафедру знакомого с ним профессора Каплинского.
Однако, через два года, а именно в 1937 г. Аристид был арестован и сослан в лагерь  (Унжлаг) на станцию Сухобезводное  Горьковской области,  где он пробыл 10 лет вместе с уголовниками.  Все это нас страшно огорчило, мы твёрдо знали, что Аристид ничем не занимался кроме науки. Конечно переписка продолжалась и мы отправляли ему посылки.  Посылки также посылал ему наш двоюродный брат А.Н.Дейч и некоторые его друзья ( Я.М.Боровский). Вначале ему пришлось работать лесорубом, после чего он тяжело заболел и был переведен на другую работу – раздавать посылки. Ему вменялось в обязанность вскрывать посылки в присутствии получателя – зека  и проверять нет ли чего запрещенного, после этого посылка вручалась. Когда он приступил в первый раз к этой работе , зеки были в недоумении: « А чего ж ты себе ничего не берешь?», тут пришло время недоумевать Аристиду:  «Но это же твоя посылка, как я могу что- то взять?». Видимо, предшественники Аристида не смущались в этом отношении.  После этого зеки стали считать его чуть ли не святым.   Начальство лагеря, уверовав в честность Аристида, хотело назначить его заведующим пекарней – должность,  о которой мечтали все зеки. Он твердо отказался, мотивируя, что ничего в этом деле не смыслит и не сможет уследить за всеми, чтобы не было воровства. Тогда его назначили в медчасть медицинским статистиком, он также, преподавал латынь медсестрам и фельдшерам. (*10: Этот эпизод описан А.И.Солженицыным в «Архипелаге»)

Но вот грянула война в июне 1941 года. Все связи были прерваны, посылки были запрещены. Через несколько дней после объявления войны умерла мама. Меня, как врача, мобилизовали и назначили начальником глазного отделения эвакогоспиталя в Ереване. Связь с Аристидом поддерживали, посылая лишь короткие открытки.  Однажды, комиссар госпиталя, ознакомившись с моей анкетой, вызвал меня и спросил, переписываюсь ли я с братом. Я ответила вопросом:  «Товарищ комиссар, если бы ваш брат был в лагере, неужели вы совсем забыли бы о нём ?». Наш комиссар оказался порядочным человеком из рабочих, сказал лишь, ну хорошо идите и работайте.

Аристид освободился лишь в 1947 году, полностью отбыв свой срок.  Когда я себя спрашиваю, как мог он, физически слабый, выжить в условиях, где так много людей погибало? И опять  убеждаюсь, что его спасла лишь душевная стойкость. Он и в лагере оставался человеком, помогал , чем мог, другим, не поступался честью и достоинством, не терял чувства юмора.  Впоследствии с большим юмором он рассказывал нам разные эпизоды из лагерной жизни. Например начальник лагеря- самодур, требовал , что бы ему каждый день готовили ванну из кипяченой воды.  Для этого была назначена специальная женщина из заключенных , которая должна была кипятить воду, а потом дать ей остыть. Однажды она припозднилась, вода долго не закипала и ванна не успевала остыть к приходу начальника. Она с плачем прибежала к Аристиду, прося совета. Аристид, глядя ей в глаза сказал : Ваша вода вскипела, а сейчас остывает, вы меня понимаете ? Она сначала не поняла, а потом догадалась,  что, нужно просто добавить холодной воды. Вряд ли начальник смог бы об этом догадаться.

Ещё один трагикомический эпизод, в лагере иногда устраивались концерты художественной самодеятельности, в них принимали участие и профессиональные артисты, таких было немало. Как то раз одна певица исполняла песню Бетховена «Сурок», она невнятно произносила букву «Р»  в припеве «И мой сурок со мной»- получалось «и мой суок». Зеки- уголовники не очень осведомленные в классической музыке, поняв по-своему,  закричали ей : «Да с тобой, с тобой твой срок, куда он денется,  как дали десятку так и отсидишь от звонка до звонка».

В лагере в Аристидом сидел некий Гущик – поэт(*11 – Эмигрантский писатель Владимир Ефимович Гущик), они подружились. Он гадал Аристиду по руке и всегда предсказывал ему, что он выйдет из лагеря и достигнет много в своей специальности, как то Аристид выразил сомнение, Гущик ему сказал : «Вы не понимаете Аристид Иванович хиромантия – точнейшая наука», тогда Аристид спросил его о его собственной судьбе :- «Мне отсюда не выйти.»- был ответ , удивительно, всё что предсказывал Гущик Аристиду – сбылось, а сам он через два года умер в лагере.  В юности, цыганка тоже предсказала Аристиду, что он доживёт до 87 лет, она ошиблась только на два года.  Рассказывал ещё брат о некоем молодом парне – Лёне, умиравшем от чахотки. Аристид всячески старался получить для него  с кухни лишнюю порцию супа и как то подкормить его . По его просьбе написал родителям предсмерное письмо.

Comments are closed.